Чингиз Капин: Артист – это почти машина

Актер театра и кино рассказывает о предстоящей премьере спектакля на основе легенды о Козы Корпеше и Баян Сулу, рассуждает о собственной профессии и делится мечтами о киноролях.

Новое прочтение классики

–  Близится премьера спектакля «Qozy men Baian». Поделись, чего ждать зрителям?

– Это будет авторское прочтение знакомой многим поэмы из средневековья. Мы расскажем философскую притчу через призму традиций и быта кочевников. В проекте помимо меня также заняты актеры Айсулу Азимбаева, Куантай Абдимади и наша джазовая дива Ирэн Аравина.

Режиссером проекта выступает Галина Пьянова, которая умеет настолько глубоко погрузить артиста в материал, что ты сам не замечаешь, как начинаешь его исследовать и порой уходишь в это с головой.

– С тобой так и произошло? 

– Конечно! Раньше для меня Козы Корпеш и Баян Сулу были просто романтическими персонажами по типу Ромео и Джульетты Шекспира, еще я знал, что их именами назван День влюбленных в Казахстане, и на этом все. Конечно, я читал эту историю еще в школе, но глубоко тогда не копал. Работа над спектаклем полностью изменила мое отношение не только конкретно к этой истории, но и вообще к казахской мифологии. Я с удивлением узнал, что на эту тему есть масса исследований. Например, познакомился с трудами Серикбола Кондыбая – ученого, который исследовал казахские мифы и дал объяснение многим образам, родившимся в устном творчестве нашего народа. Прочитав много исследований, я понял, насколько на самом деле это глубокая история. Материала можно набрать часов на пять и даже больше, но хронометраж нашего спектакля – примерно девяносто минут. Современному зрителю трудно удерживать внимание дольше, а этот материал того стоит.

При подготовке спектакля я вдруг осознал, как важно изучать историю своей семьи, помнить, кто твои предки в семи поколениях. Раньше, когда меня об этом спрашивали, я не думал, что это так уж важно. Говорил просто, что я родом из Кызылординской области, представляю Младший жуз. Это реально все, что я знал, но думал, что этого вполне достаточно, однако оказалось, можно знать гораздо больше. Если обратиться к шежiре, так называется родословная у казахов, можно дойти чуть ли не до 1500 года и понять, кто кому был брат, где чьи дети.

Более того, я теперь не только у казахов родственные связи изучаю, но и у других народов. Оказывается, многие понимают, как важно знать свою личную историю.

Семейное древо

– Ты считаешь, что сегодняшней молодежи это действительно так интересно и важно?

– Возможно, в подростковом возрасте, в студенческие годы ты не задумываешься, насколько это важно, не осознаешь, но позже понимание приходит. Я понял это на собственном примере. Мне через четыре года исполнится 40 лет, я превращаюсь в зрелого человека. Мне интересно беседовать с отцом, узнавать, кто были мои дед, прадед, чем они занимались, сверять информацию, которую мне удалось узнать самостоятельно. Оказывается, сегодня существуют сайты, которые посвящены родословным. Я удивился, когда, вбив свои данные на одном из них, увидел расписанную родословную: папиных братьев, отца, деда, прадеда. Это очень любопытно и действительно важно. К тому же глубже узнаешь историю своего народа, его культуру.

– Кстати, спектакль ведь будет идти на казахском языке...

– Да, это помогает погрузиться в историю. Работая над спектаклем, я понял, что знаю казахский язык недостаточно хорошо – хотя вырос в казахоязычной среде, но свободно говорить не могу. В итоге сейчас сталкиваюсь с трудностями, когда мне приходится заучивать текст. Поэтому я решил параллельно с репетициями глубже изучить язык и заодно заинтересовать этим своих подписчиков в социальных сетях. Стал записывать короткие видео в Instagram на казахском языке, учу слова вместе с подписчиками. При этом всегда стараюсь говорить на двух языках, чтобы было понятно, или записываю субтитры. Мне это помогает, и я вижу обратную связь, а значит, и другим тоже. Надо погружаться в казахский язык, культуру – это же наша жизнь.

– Знаю, что скоро также стартуют съемки фильма с твоим участием…

– Да, я снимаюсь в новой картине режиссера Ардака Амиркулова, посвященной голодомору в Казахстане. У меня роль второго плана – это очень непростой отрицательный персонаж, человек, поставленный в определенные рамки и обстоятельства. Режиссер сразу сказал, что роль может мне не понравиться, но он надеется, что я соглашусь. Просто режиссер знает, что я все время играю мерзавцев и хотел бы попробовать создать образ положительного героя, которому верят.

– А не скучно было бы тебе работать с таким персонажем?

– Честно? Скучно, наверное, поэтому я и согласился сниматься в картине Ардака Амиркулова. Это очень объемное историческое полотно, в работе над ним занято много людей, которые понимают, зачем они снимают кино, про что и для кого. Так вот, мой персонаж – очень многогранный герой. Я играю командира, который отправляет людей, грубо говоря, на убой, как скот. При этом нельзя однозначно сказать, что он исключительно плохой, есть определенные причины, почему он поступает так, а не иначе. Для себя я ведь всегда должен не только понять, но и оправдать своего героя. При этом Ардак Амиркулов такой режиссер, который не дает артисту никакой расклад. Он просто кидает актера в ту или иную ситуацию, не объясняя предыстории героя, что он чувствует. Предлагает искать ответы и нужные эмоции самостоятельно, рассматривать разные варианты, что очень интересно. 

– Что именно – выстраивать характер своего персонажа?

– Да, именно, изучать мотивы его поступков, понимать их. Мне кажется, что мы, актеры, умеем управлять эмоциями, причем не только своими, но и зрителей. Если я могу распоряжаться чувствами, то просто не имею права, например, отчаиваться. Вообще это очень сложный вопрос.

Артист – это ведь в какой-то степени машина, потому что мы часто испытываем эмоции как бы по заказу. С одной стороны, управлять эмоциями очень важно, особенно когда живешь в мегаполисе и все время вынужден общаться, зарабатывать, как-то крутиться, это действительно ценный навык. Однако, с другой стороны, я всегда борюсь за то, чтобы в первую очередь все-таки оставаться человеком. В этом мне помогает театр. 

В то же время я уже более двадцати лет работаю в кино и мечтаю, наконец, сыграть главную роль, интересного основного персонажа. Например, супергероя вроде Джеймса Бонда, только нашего, казахского. Мне по-настоящему очень хочется, чтобы в нашем пространстве появился свой герой. Мечтаю сыграть личность, которая меняет людей или даже мир, рискует своей жизнью ради справедливости. А еще, у героя есть возлюбленная, которая помогает и поддерживает. Мне кажется, что когда-нибудь это случится.

Из двух искусств… 

– Так что тебе в итоге ближе – театр или кино?

– Сегодня – однозначно театр, потому что без кино я могу прожить. Например, я не снимался уже полгода, хотя поступали очень интересные предложения, но ни одна идея меня не вдохновила. Я уверен, что артист должен иметь право выбирать. Понятно, что в киноиндустрии в этом вопросе большое влияние у продюсеров, но и у актера есть возможность высказать свое мнение. Театр – совершенно другая история, без него я не могу прожить и дня. Даже если нет репетиций и у меня выходной, я все равно прихожу в театр. Это мой дом.

– Между тем, прежде, чем выбрать актерскую профессию, ты ведь готовился стать танцовщиком, был студентом Алматинского хореографического училища имени Селезнева. Не жалеешь, что не стал артистом балета?

– Сложный вопрос… Иногда жалею, наверное, ведь иначе не появился бы спектакль «Проба» про Рудольфа Нуреева, который мы создавали вместе с режиссером Катей Дзвоник и где я играю главную роль – как раз артиста балета. При этом я понимаю, что в реальности так и не стал им, потому что судьба распорядилась иначе. Значит, кому-то свыше виднее, в чем мое предназначение. Дело в том, что еще в юности затянуло в мир кино, когда я случайно попал на площадку сериала «Саранча», учась на первом курсе хореографического училища. Это был мой дебют в кино, и я выбрал этот мир. При этом сегодня продолжаю регулярно ходить на балетные постановки, но не для того, чтобы сожалеть о чем-то, чего не случилось в моей жизни – я искренне восхищаюсь талантом танцовщиков, мне это интересно. Я прихожу получить удовольствие от высокого искусства, и тогда сам вдруг превращаюсь из артиста в поклонника. Тем не менее, если бы на машине времени можно было вернуться в прошлое, я не стал бы ничего менять. В конце концов – значит, так надо. Против судьбы не пойдешь.

Статья опубликована в  №135, от 15.11.2022 газеты "Вечерний Алматы" под заголовком "Чингиз Капин: «Артист – это почти машина»".

Хочешь получать главные новости на свой телефон? Подпишись на наш Telegram-канал!