«По улице моей который год слышны шаги -мои друзья уходят…», - писала когда-то Белла Ахмадулина.
Один за другим уходят из жизни и мои друзья, в их числе и Илья Владимирович Синельников, который ушел из жизни год назад. В двухтысячных Илья несколько лет проработал корреспондентом в «Вечерней Алматы». Он был для меня старшим товарищем, коллегой, и даже в какой-то степени наставником, потому что рядом с ним начинался мой путь в журналистику.
Каким он был? Прежде всего, во многом не похожим на других - слишком много знал, слишком хорошо умел выстраивать фразы, хотя и не чуждался острого словца, слишком по-своему, по-синельниковски относился к окружающим.
Он сразу словно видел человека насквозь, не очень умного мог мгновенно припечатать меткой фразой. Афористичность, сарказм были его стихией. Он все анализировал, сложное разлагал на простое, мог доступным языком объяснить замысловатые понятия.
Синельников был талантливым журналистом, яркой личностью, как сказали бы сейчас - харизматичной, что сразу выделяло его из всех остальных.
У него был свой, особый авторский стиль, который узнавался сразу, с первой же фразы. Он вел беседы со знаковыми людьми, и таких передач у него было огромное количество. Достаточно сказать, что его собеседниками, были, например, такие знаковые личности, как Морис Симашко, Герольд Бельгер, МухтарАуэзов,известные ученые, политики, архитекторы…
Он искусно выстраивал нить диалога, задавал оригинальные, порой даже неожиданные для собеседников вопросы, заставляя их максимально раскрыться. В итоге получались очень интересные, не похожие на другие интервью.
Меня всегда поражало, как Синельников работал с текстом- у него было потрясающее чувство слова, он мог читать «между строк», глубоко вникая в подтекст. Сразу чувствовал фальшь, не принимал затертые избитые фразы.
Выражаясь современным языком, он был креативен, мыслил всегда творчески, был полон планов.
Был у Ильи Владимировича еще один талант - педагога, многие студенты- журналисты проходили у него практику. Он поразительно умел находить общий язык с молодыми, при этом никогда не был для них этаким мэтром, был прост и доступен. В то же время жестко отчитывал за разгильдяйство, не терпел халтуры.
Я думаю, многие из ныне состоявшихся журналистов именно ему обязаны своими жизненными и профессиональными успехами.
Характеризуя его как личность, смею утверждать, что Илья Владимирович был истинным интеллигентом, и не потому, что имел диплом о высшем образовании, а потому для него не были пустым звуком такие понятия, как честь, совесть, порядочность, гуманность. Он ценил людей за преданность и не прощал предательства.
Был поистине всесторонне образованным человеком, независимо мыслящим, не подстраивался под конъюнктуру, критически оценивал происходящее, в то же время был терпим к инакомыслию, уважал чужое мнение, даже если оно и расходилось с его собственным, тонко чувствовал и понимал искусство.
И вот что удивительно - во времена нашей с ним совместной работы я никогда не слышала, чтобы он читал свои стихи, как это любят делать другие поэты. Поэтому, признаюсь, для меня стало неожиданностью, когда во время последней с ним встречи он подарил мне небольшую книжку своих стихов. Подписывая ее, назвал меня Брусей. Он многим придумывал прозвища.
Его избранницей стала Жанна Ахметова, талантливый тележурналист, с которой они прожили почти полвека. Воспитали сына, дав ему редкое сейчас имя - Арсений. Он вырос достойным своего отца.
Знакомясь с родословной Ильи Владимировича, я поразилась, сколько кровей в нем было намешано, наверное, поэтому он резко отрицательно относился к любым проявлениям национализма, придерживаясь общечеловеческого принципа, что все люди - братья. Прекрасно знал историю Казахстана и его народа, к которому относился с глубоким уважением.
Наши профессиональные дороги разошлись несколько лет тому назад. Илья Владимирович тогда стал директором радио «Хабар». Мы редко пересекались, но меня грело то, что в алматинской журналистике есть такой автор, как Илья Синельников, который мне особенно дорог, потому что он - часть моей жизни, моей юности.
Когда-то мудрый Лев Толстой сказал: «Смерти нет, а есть любовь и память», а наш классик Герольд Бельгер к этому добавил: «Человек жив, пока о нем помнят». Мы помним.
Автор Елена Брусиловская, академик Академии журналистики РК