Жамбыл был открытым человеком, легко находил темы бесед как с пожилыми, так и с молодыми людьми, любил пошутить, поддеть человека, наблюдая за его реакцией, поозорничать с близкими людьми, но никогда не выходил за рамки недозволенного.
У него была большая слава в народе, в его аул специально заезжали известные люди, чтобы только увидеть его и отдать салем почтенному старцу. Он общался со многими писателями, поэтами, артистами, но были среди них выдающиеся личности, к которым у него было трепетное, особо уважительное отношение. К ним относятся Дина Нурпеисова и Сабит Муканов, Малик Габдуллин и Бауыржан Момышулы, Мухтар Ауэзов и Ораз Жандосов и, конечно, прославленная Куляш Байсеитова, к которой он относился особенно тепло и посвятил ей несколько стихотворений и отдельных строчек.
Куляш (Гульбахрам) Байсеитова (1912–1957) – первая казахская оперная певица. В 24 года в числе первых деятелей культуры в Союзе получила высокое звание «Народный артист СССР» (1936). Ей аплодировал сам вождь советского народа Иосиф Сталин, который, услышав ее удивительный голос во время Первой декады казахского искусства в Москве (1936) на сцене Большого театра СССР, назвал ее «казахским соловьем». Это определение прочно закрепилось за певицей и осталось в памяти народа и в истории казахского искусства. Жамбыл воспевал ее:
Журчала мелодия радостных дней,
Куляш, черноглазая дочь степей,
Пела, как соловей...
Народный артист республики Канабек Байсеитов (оперный певец, режиссер и супруг певицы) вспоминал в своей мемуарной книге «На всю жизнь»: «Жамбыл очень любил Куляш. Она отвечала ему взаимностью. Разница в возрасте совсем не мешала двум талантливым, одаренным людям дружить, понимать друг друга с полуслова и разговаривать между собой так, будто они были ровесники. Когда я видел, как они шутили, весело заливались смехом, думал о том, как прекрасна жизнь…» При встречах с Куляш и Шарой Жиенкуловой (Гульшара, в замужестве Жандарбекова, первая казахская танцовщица, народная артистка республики) аксакал часто подшучивал над ними.
Акын любил Куляш не только за серебристый голос, талант актрисы, признание и любовь народа, но любил как дочь, так как был хорошо знаком с ее отцом Жасыном. Он часто приезжал к нему, и они подолгу беседовали.
Жамбыл посвятил певице стихотворение «Күляшқа».
В коротком стихотворении акын сравнивает Куляш с тюльпаном и безупречным аргамаком, вспоминает свою бурную юность и сожалеет о старости, сравнивая ее с последними лучами солнца, скрывающимися за горами.
Современники вспоминали, что Жамбыл отличался упрямым характером и прислушивался только к мнениям Ораза Жандосова (председатель Алматинского облисполкома) и Куляш Байсеитовой. Именно они уговорили акына поехать в Москву для участия в Первой декаде казахского искусства и литературы, так как он категорически отказался ехать: «Не поеду! Зачем везти в столицу старика? Я весь в морщинах, седой, а во рту нет ни одного зуба», – протестовал он.
17 мая 1936 года состоялось открытие декады, на котором присутствовали члены правительства СССР во главе со Сталиным и руководители Казахстана. В ней приняли участие 300 творческих работников, писателей и поэтов, среди которых были Мухтар Ауэзов, Сакен Сейфуллин, Беимбет Майлин, Сабит Муканов и девяностолетний Жамбыл Жабаев. Успех был триумфальный. 26 мая четырнадцать человек получили правительственные награды. Жамбылу и Куляш Байсеитовой были вручены ордена Трудового Красного Знамени – в то время это самая высокая правительственная награда в Союзе. Награды вручал Михаил Иванович Калинин, председатель ЦИК СССР, «всесоюзный староста». Для вручения сначала вызвали Куляш, вторым – Жамбыла, тогда он и сложил стихотворение «Получая орден», которое записал Темирбек Жургенов, министр просвещения Казахской ССР, а поэт и переводчик Константин Алтайский перевел его на русский язык. «Закончив стихотворение, аксакал по обычаю провел ладонями по лицу и бороде и пожал Калинину руку», – вспоминал Канабек Байсеитов, народный артист Казахстана:
Жамбылу девяносто лет…
Я пел всю жизнь. Я стар и сед.
Но стал на старости кедей
Счастливей всех людей…
Беру я орден и пою
И клятву верную даю:
Все песни обновленных дней
Отдать родной стране.
(«Кедей» с казахского – бедняк; стихотворение состоит из шести четверостиший и в разных изданиях называется «Получая орден», «Песня при получении ордена». – Прим. авт.).
Еще один эпизод, свидетельствующий о дружеских отношениях Жамбыла и Куляш, приводит в своих воспоминаниях бывший зав. орготделом Алма-Атинского обкома партии Хусаинбек Амиров. Весной 1936 года вся страна ждала триумфального возвращения группы казахстанских деятелей культуры из Москвы, где прошла Первая декада казахского искусства и литературы.
По возвращении в Казахстан Куляш Байсеитову и Жамбыла вызвали в Алма-Атинский обком партии, туда же пришел Амиров. Состоялась интересная беседа с первым секретарем обкома Киселевым о поездке в Москву. По завершении встречи Киселев обратился к Амирову с просьбой, чтобы он доставил акына домой, в родной аул. И тогда раздался звонкий голос Куляш: «И я поеду с ата. Погощу у него».
И великая певица была свидетелем, как восторженные толпы людей встречали Жамбыла сначала в Узынагаше, где им устроили горячую встречу на улице (даже изорвали на куски подол его нарядного «московского» чапана, отчего сам акын был счастлив и смеялся – ведь это древний обычай казахского народа, свидетельствовавший о безграничной любви народа к своим кумирам), а затем было торжественное собрание в местном клубе. Праздничные мероприятия состоялись и в его родном ауле, где, не замечая усталости, он пел народу о своей поездке в далекую Москву и впечатлениях об увиденном. Как-то на вопрос, не устал ли он, был ответ: «Акын не устает от песен».
Литературный критик, академик Мухамеджан Каратаев вспоминает интересный эпизод: «Однажды, это было в Алма-Ате летом 1837 года, народная артистка СССР Куляш Байсеитова, которую Джамбул звал дочкой и очень любил, упросила его восстановить созданную им до революции поэму «Утеген-батыр». Джамбул восстановил поэму, но как? Добрая треть тысячестрочной поэмы в новом варианте была им посвящена уже не XVIII, а XX веку, современности…» Это свидетельствует о том, что акын-импровизатор никогда не повторялся, – каждая песня слагалась по-новому.
«Песня об искусстве» («Өнердің өсуі») – ее Жамбыл сложил 1 марта 1938 года во время посещения Театра оперы и балета имени Абая в Алма-Ате. Там он встретил знаменитую Куляш Байсеитову, народную артистку СССР, «соловья казахского народа», и группу других артистов, беседовал с ними, в результате появилась импровизированная песня, которую он посвятил Куляш. Это ода искусству («Искусство прекрасно, как пруд лебединый, и грациозно, как поступь оленя»), в ней он воспевает творчество акынов («Акын вдохновенный и славный лишь тот, чью песню лелеет и любит народ») и славу Куляш. Песню записал К. Абдыкадыров, на русский язык ее перевели Илья Сельвинский и Павел Кузнецов.
Несколько строк о пушкинском романе в стихах «Евгений Онегин», о переводах Абая, которые Жамбыл сложил в большом стихотворении «Песня о жизни», относятся и к личности Куляш Байсеитовой:
Песня его неслась, не смолкая,
Песня запала в душу Абая,
И у предгорий седого Тянь-Шаня
Заговорили Онегин с Татьяной
На близком народу родном языке,
На золотом языке Казахстана.
Эту песню акын сымпровизировал 26 декабря 1937 года в Тбилиси на пленуме Союза советских писателей Грузии, посвященном 750-летию поэмы Шота Руставели «Витязь в тигровой шкуре». Записал ее поэт Таир Жароков, перевел на русский язык Павел Кузнецов. В XIX веке благодаря переводу Абая в казахской степи узнали творчество великого русского поэта Алекандра Сергеевича Пушкина и его знаменитый роман «Евгений Онегин». Песня Татьяны в переводе Абая стала поистине популярной и народной. Ее хорошо знала Куляш. А через десять лет, 10 февраля 1946 года, на сцене Театра оперы и балета имени Абая состоялась премьера оперы Чайковского «Евгений Онегин» на казахском языке, где партию Татьяны пела Куляш Байсеитова.
Впервые опера была поставлена в 1879 году в Москве на сцене Большого театра. С тех пор фотографии лучших исполнителей роли Татьяны хранятся в Клину, в Доме-музее Петра Ильича Чайковского, и среди них почетное место занимает и фото любимицы казахского народа, народной артистки СССР Куляш Байсеитовой.
Благодаря нескольким строкам Жамбыла можно провести духовно-культурную параллель: Пушкин – Абай – Жамбыл – Куляш, и связующим звеном стала пушкинская Татьяна.
Сохранилась до наших времен групповая фотография казахстанских писателей и поэтов, опубликованная в печати под названием «Жамбыл среди писателей». На первом плане по центру сидит Жамбыл, играющий на домбре, а рядом с ним Куляш Байсеитова, улыбающаяся, с орденом на груди. Вокруг них расположились Габит Мусрепов, Абдильда Тажибаев, Дмитрий Снегин и другие, всего 14 человек. На нескольких фотографиях также запечатлены Жамбыл и Куляш в моменты беседы.
В одной из песен Жамбыл пел о незабвенной Куляш:
Желаю, чтоб чище ручьев
прозвенели
Куляш соловьиные нежные трели,
Чтоб песня на битву за счастье
вела,
Чтоб дружба народов росла
и цвела.
Фатима Оразбекова, педагог-ветеран Арман Шауханов, кандидат педагогических наук.
Статья опубликована в №133, от 10.11.2022 газеты "Вечерний Алматы" под заголовком "Куляш и Жамбыл".
Хочешь получать главные новости на свой телефон? Подпишись на наш Telegram-канал!
