В 2020 году в Казахстане начался новый этап восстановления исторической правды

1920–1950 годы в истории Казахстана – это трагический период насильственной коллективизации и конфискаций, репрессий, голода и войны, когда миллионы людей безвинно были арестованы, сосланы или расстреляны. Сегодня архивные документы позволяют дать объективный анализ и оценку тоталитарному прошлому.

Изданный 24 ноября 2020 года Указ Президента Республики Казахстан Касым-Жомарта Токаева о создании Государственной комиссии по полной реабилитации жертв политических репрессий знаменует новый этап переосмысления отечественной истории и восстановления исторической правды.  

Из архивных источников  складывается картина жестоких и масштабных репрессий многочисленных зажиточных групп общества, включая крупных баев и их потомков, бывших волостных, аткаминеров, кулаков, сбежавших из России от преследований, бывших фабрикантов, раскулаченных, владельцев больших домов, садов, земель, мельниц, торговцев,  сыновей попов, офицеров Белой армии, сыщиков, середняков, имамов, ишанов, мулл, крестьян-шаруа, уклоняющихся от налогов, сдачи хлеба и мясозаготовок. 

Поскольку Казахстан относился к регионам, которые Президиум ВЦИК объявил «неблагополучными по бандитизму», судебные тройки ПП ОГПУ получили право применять ВМН (высшую меру наказания, т.е. расстрел), в том числе и с конфискацией имущества, различные сроки заключения с лишением политических прав, в большинстве на основе ст. 58 Уголовного Кодекса РСФСР, выселялись целыми семьями в отдаленные регионы страны или за пределы Казахстана. 

Часто искусственно подтягивалось число голов конфискуемого скота к установленным нормам (400 голов крупного рогатого скота для кочевых регионов, 300 – для полукочевых, 150 – для оседлых), для этого объединяли самостоятельные хозяйства отца и его взрослых семейных сыновей, несмотря на то, что все они платили ЕСХН. Налицо полный произвол властей и униженное, бесправное положение зажиточных казахов, у которых конфискуется скот и ждет срочное их выселение, где семья бая может достигать минимум 30–40 человек. При этом им оставляется 20–30 голов скота, который они вынуждены срочно продавать по дешевой цене, чтобы на полученные деньги всей большой семьей выехать в течение суток из родных аулов к месту ссылки. Таким образом, был нанесен непоправимый экономический урон, баи и кулаки теряли свои хозяйства, сокращалось поголовье скота, население впадало в бедность и бесправие. 

В архивах есть документы, подтверждающие, что детям конфискованных и выселяемых баев не позволяли учиться в школах и вузах, исключали даже с последнего года обучения, не позволяли сдавать выпускные экзамены перед выездом на выселение из округа. 

В этих условиях баи – образованная элита казахского общества, имевшая высшее образование, в т.ч. и в российских вузах Москвы, Санкт-Петербурга, Казани, пытаются защитить себя. Они пишут письма и жалобы в Казкрайком и вплоть до Всесоюзного старосты М.И. Калинина, есть коллективное письмо жителей Семипалатинской губернии И.В. Сталину. Конфискация «привела скотоводческий район к полной экономической разрухе и упадку. 

Пытаясь спастись от выселения и конфискации, а в начале 1930-х годов и от голода, часть преследуемых баев, кулаков и шаруа стремились уйти за границу в Китай, Монголию, Киргизию, Узбекистан, Россию, но не всем это удавалось. Есть примеры, когда перешедших за границу вновь сдавали советским властям, либо задерживали на границе при переходе, все они подвергались аресту, вновь выселялись, конфисковывали скот, приговаривались вновь к выселению или к расстрелу. B архивах Москвы содержатся документы, рассказывающие о районах миграции казахов-голодобеженцев: так, по данным ГАРФ, РГАЗ и других архивов, география их миграции простиралась до регионов Cибири, Нижней и Cредней Bолги и Зауралья, Узбекистана, Киргизии, Туркмении, Таджикистана, далее Китая, Афганистана и Ирана. Более одного миллиона человек оказались в числе голодобеженцев. Из них лишь чуть более 400 тыс. возвратились позже в республику. Cколько их погибло в местах миграции, установить невозможно. Таким образом, большинство баев, кулаков, шаруа, подвергавшихся преследованиям в 1920–30-е гг., ставших безвинными и бесправными жертвами политических репрессий, были обречены.

Переоценка и переосмысление своей истории – это задача не только исторической науки, но комплекса гуманитарных дисциплин, так как изучение специфики национальной философии, ментальности, демографии, социологии, психологии корнями уходят так же и в период 
1920–30-х гг. Психологи утверждают, что голод, политические репрессии, война, пережитые поколениями наших прадедов и дедов, заложили комплекс психоэмоциональных установок и убеждений, которые до сих пор отражают сценарий психологического поведения на современном поколении казахов и других репрессированных народов. Таким образом, предки являются «сценаристами» наших психологических установок и стереотипов, слепком их жизни, наполненной страхами, лишениями, массовыми смертями, отчаянной борьбой за выживание, унижениями и заниженной самооценкой. Следовательно, нынешнее поколение – «акторы», реализующие этот тяжелый кармический травматический синдром своих предков, и в философско-психологическом аспекте это закладывает основы отрешенности, отчуждения, покорности и конформизма.  
Переосмысление трагических страниц истории и культуры нашего народа на основе новых архивных источников, комплексный междисциплинарный подход к их изучению имеют широкое научное теоретическое и практическое значение для восстановления исторической справедливости, реабилитации безвинных жертв террора, выявления масштаба террора, сохранения памяти о нашем трагическом прошлом.

Алмажан УТЕГАЛИЕВА, кандидат исторических наук, руководитель II рабочей группы городской комиссии по полной реабилитации жертв политических
репрессий при акимате Алматы

Статья опубликована в №65 от 27.05.2023 газеты «Вечерний Алматы» под заголовком «Архивы страха»

Хочешь получать главные новости на свой телефон? Подпишись на наш Telegram-канал!