Как Головкин дарит вторую жизнь гитарам

В 13 лет он поступил в мастерскую Ирины Крупени, а в восьмом классе получил сертификат о среднем художественном образовании. После окончания школы поступил в КазГАСА на специальность «графический дизайн». В 2010 году окончил учебу, проработал по специальности полгода, после чего ему стало неинтересно. Тем временем друг предложил ему создать репетиционную студию для музыкантов. К музыке, как и к рисованию, Миша проявлял интерес с детства. Ирония судьбы, но в детстве, прозанимавшись на гитаре восемь месяцев, Михаил это дело бросил – первый преподаватель учил его на инструменте Ленинградского завода. Та гитара была плохого качества.

В КазГАСА Михаил снова увлекся гитарой, и когда они с товарищем создали репетиционную студию для музыкантов, их дело быстро пошло в гору.

– Мы начинали работать в помещении из одной комнаты, и очень скоро разрослись до пяти, но мне хотелось чего-то еще в жизни, и я ушел из этого бизнеса. В декабре 2010 года открыли студию, а в начале следующего судьба свела меня с Адилем Сабитом, это алматинский мастер, который занимался ремонтом музыкальных инструментов с 1980-х годов. Сейчас он занимается их производством, причем на высочайшем уровне. Адиль производит музыкальные инструменты в основном для Европы и США. Я с ним познакомился и стал учиться у него профессии, он был очень этому рад, и я тоже, потому что молодых специалистов в нашей профессии не было. И сейчас замечаю, и это очень грустно, что молодежи больше не становится. Буквально единицы в нашей стране молодых людей, именно в возрасте от 18 до 25 лет, которым интересно заниматься ремонтом музыкальных инструментов. У меня было несколько учеников, которые не выдерживали процесс обучения, потому что это очень тяжело, сложная работа. Это не доставка грузов, не работа в телефоне, SMM, реклама и так далее. Это тяжелый физический труд, который требует не только концентрации по силе приложения, но и невероятного внимания, чтобы сделать все точно и аккуратно. Здесь очень важна инженерная мысль, причем необязательно быть музыкантом. Например, Лео Фендер, создатель бренда канонических электрогитар, вообще не умел играть на музыкальных инструментах, но делал свои изобретения при помощи математики и физики.

– Сколько времени в среднем уходит на ремонт одной гитары?

– По-разному, у меня были проекты, которые я вел год.

– С какими проблемами в основном приходят люди?

– Отстройка инструмента, чтобы он был более удобным в игре, особенно начинающие музыканты. Важно помнить, что, покупая гитару, неважно, где и какую, нужно ее отстраивать, чтобы гитара была удобнее. Это первое требование к инструменту, когда ты учишься играть.

– Это чтобы не было такой проблемы, как у тебя в детстве, когда ты учился играть на ленинградской гитаре?

– Я думаю, это все взаимосвязано, что мне стало интересно заниматься настройкой и ремонтом инструментов, отчасти потому, что я чувствовал. Вот что такое музыка? Музыка – это способ выразить свои чувства и мысли через звуки. Музыка – язык универсальный, ты играешь, и человек испытывает разные эмоции. У меня до сих пор есть некое чувство досады, что когда я учился играть на той «ленинградке», не смог освоить этот универсальный язык и рассказать о своих чувствах и эмоциях другим людям. Мне нравится помогать начинающим музыкантам освоить музыкальный язык, будь то гитара, укулеле, домбра, любой струнный инструмент. Считаю, что в любом деле должна быть такая составляющая, как социальная польза, не только денежная мотивация. Посредством моей помощи количество музыкантов в городе растет, а значит, статус культурной столицы в Алматы поддерживается. И значит, что-то важное мы делаем для нашего города. В этом году уже 13 лет, как я занимаюсь ремонтом и реставрацией гитар.

– Обращаются ли к тебе люди с просьбой наладить другие струнные инструменты?

– Я в принципе занимаюсь ремонтом струнных инструментов, не только гитар.

– Но у тебя написано «Гитарная мастерская»…

– Потому что если написать «Струнные инструменты», то могут принести скрипку, виолончель, а здесь момент такой, что скрипки я ремонтирую, но не все. Есть отдельные скрипичные мастера, это немного другой профиль, и требуется другое оборудование. Я к этому прихожу, потому что считается, что это наивысший пилотаж. Скрипками занимаются люди с абсолютным слухом.

– По городу много мастеров, умеющих чинить гитары?

– Сейчас стало больше, потому что в связи с геополитической ситуацией на территории бывшего СССР приехало много мастеров из России, которые составляют серьезную конкуренцию, так как материальная база у них гораздо лучше, чем у меня, но работы меньше не стало. Казахстан меньше, чем Россия, и мастеров здесь гораздо меньше. Мы, алматинские мастера, практически все знаем друг друга в лицо и относимся друг к другу не как к конкурентам, а как к коллегам. Если какая-то сложная ситуация у мастера возникнет и он позвонит кому-нибудь из коллег, то мы всегда идем друг другу на помощь. Если что-то сделал не так, всегда можно обратиться к более опытному коллеге, и он тебе объяснит, в чем твоя ошибка, как сделать лучше. В России базовая подготовка на уроках труда выше, соответственно, «рукастых» людей там больше, поэтому к этой профессии относятся уже не так романтично, а более капитализированно и применяют любые средства для захвата рынка. Российские мастера приезжают сюда и говорят клиентам, что люди здесь ничего не умеют – ни играть музыку, ни чинить инструменты, а мы, мол, лучше сделаем. Мне эта позиция не близка, и как они могут так говорить о наших музыкантах, если на территории СНГ у нас одна из лучших джазовых школ?! Мы до уровня приезжих мастеров не опускаемся, просто продолжаем делать свое дело.

– Ты говоришь, что молодежь не задерживается, а Паша у тебя как давно учится? – интересуюсь у Михаила по поводу его ученика Павла Останкова, который сидит на своем рабочем месте, и пока мы беседуем, занимается починкой гитары.

– Паша здесь уже восемь месяцев, но еще не побил рекорд предыдущего ученика, который выдержал у меня девять месяцев, и ушел продавать гитары. Мы до сих пор с ним общаемся, он сказал, что ему легче продавать гитары, а чинить их сложно. Молодежь сейчас не адаптирована к каким-то сложным нагрузкам и воспринимает их как жизненную помеху.

– Когда показывают, как рок-музыканты разбивают во время концерта гитару, реально ли после этого починить ее?

– Такое происходит исключительно в американском шоу-бизнесе. В наших реалиях это редкость, но тоже бывает. Молодежь копирует западные движения, но не понимает, что в США это элемент шоу. Одним из первых это сделал Ричард Блэкмор, а Джими Хендрикс поджег на сцене свою гитару. Но надо понимать, что у Блэкмора на сцене стоял ряд бутафорских гитар для шоу и была одна нормальная, на которой он играл, а те разбивал. Это было сделано, чтобы показать некую экспрессию, эмоции, чувства. К тому же в США музыканты зарабатывают гораздо больше, нежели их коллеги на постсоветском пространстве, поэтому все сопоставимо с количеством гонораров. Наши музыканты зарабатывают в несколько раз меньше, поэтому у нас они такие трюки со своими гитарами не собираются выполнять, и слава Богу!

Автор Индира САТБАЕВА

Статья опубликована в №100 от 23.08.2023 газеты «Вечерний Алматы» под заголовком «Доктор для гитары»