Мурат Ауэзов рассказал о том, как в преддверии независимости зарождалось движение «Невада–Семей»

По словам культуролога, заслуженного деятеля РК, движение «Невада–Семей» на его памяти было, по сути, самым мощным движением казахстанского гражданского общества. Поистине воодушевляющее событие, которое принесло впечатляющие результаты, стало уверенным шагом народа по пути к созданию суверенного Казахстана.

– Мне посчастливилось с самого начала участвовать в создании «Невада–Семей». Я помню совершенно потрясающий вечер в Союзе писателей. Начавшись в конференц-зале, собрание выплеснулось на улицу. С блестящей речью, проявив свое ораторское дарование, перед людьми выступил Олжас Сулейменов, – делится Мурат Ауэзов.

Тогда Олжас Сулейменов выразил свою принципиальную позицию, которая заключалась в том, что нужно прекращать испытания на Семипалатинском ядерном полигоне. После этого, как отмечает культуролог, личность Сулейменова стала прочно ассоциироваться с борьбой за прекращение взрывов. Поэт был принят народом как лидер и как президент антиядерного движения.

– В то время я работал в Союзе писателей и этот зал мне был очень хорошо знаком. То антиядерное собрание побудило меня вспомнить другое яркое событие, прошедшее в этом зале в 1973 году. Это была Пятая конференция писателей стран Азии и Африки. Так же, как и озвученная при широкой общественности антиядерная инициатива, конференция способствовала деколонизации нашего сознания. Оба этих знаковых события были наполнены величайшей гражданственностью, – отмечает Мурат Ауэзов.

Культуролог подчеркивает, оба этих события стали предвестниками положительных перемен в Казахстане: в конце 1980-х близость преобразований особенно ощущались. Поэтому прозвучавшие на антиядерном собрании слова, подкрепленные мощью личности Олжаса Сулейменова, буквально окрылили народ. Люди ощутили гордость за свою республику.

– Мне выпала честь стать первым вице-президентом антиядерного движения. Кроме того, участие в создании и развитии антиядерной инициативы приняли и мои друзья – жастулпаровцы, которых я знал с юных лет. Таких как, например, Марат Сембин. Это были люди крепкие духом, осмысливающие события с подлинной гражданственностью. Они привнесли в «Невада–Семей» множество ценных идей, которые привели к положительному результату, – продолжает культуролог.

Благодаря Олжасу Сулейменову и другим общественным активистам движение стремительно захватило умы людей.

– Движение поддержали казахстанцы разных поколений, разных этносов и разных профессий. Это были ученые, шахтеры Караганды, преподаватели вузов. Более того, даже ядерщики не побоялись высказать свою позицию о том, что испытания нужно прекращать, – продолжил культуролог.

По мнению Мурата Ауэзова, во многом именно тогда были созданы предпосылки для объединения народа, начала его пути в сторону казахстанской независимости.

– Это было воистину историческое событие. Повторюсь, что ни помню ни одного вечера поэзии в зале Союза писателей, где бы у людей так ярко светились глаза, как на антиядерном собрании. Люди сплотились,  – рассказывает заслуженный деятель РК.

Как отмечает Мурат Ауэзов, особенно это было важно после 1986 года, когда декабрьские события разделили всех по «национальным квартирам».

– Собрание 28 февраля 1989 года позвало молодежь сделать шаги к сплочению, к изменению ситуации. Во многом этот оптимизм захватил людей благодаря личности Олжаса Сулейменова: на его произведениях они росли. В личности Олжаса Сулейменова они видели воплощение своей мечты о свободе, в его поступках они усмотрели созвучие с чаяниями Мухтара Ауэзова, Ильяса Есенберлина, Ануара Алимжанова. У них появилась гордость за свою землю, свойственная подлинным сынам и дочерям народа, – говорит культуролог.

Мурат Ауэзов вернулся к мысли о том, что среди тех, кого сплотила идея антиядерного движения, были люди разных национальностей и вероисповеданий. Фантастическую работу провел штаб под руководством Галины Кузембаевой. А предприниматель той эпохи Михаил Хурин, проникшись благим порывом, помог с финансированием поездки Мурата Ауэзова в США. И он поехал в Америку в качестве полпреда ранее невиданного и немыслимого для СССР антиядерного движения, чтобы рассказать общественникам, политикам, прогрессивным гражданским активистам другой державы о казахстанской инициативе.

– Наши идеи были очень хорошо восприняты американцами. Помню, во время переезда из Калифорнии в Неваду мне позвонили из Сан-Франциско и попросили о встрече. Я вернулся в город. Оказалось, что это были хиппи. Они организовали встречу в огромной квартире. Собралось много людей, у них были просветленные глаза – их суть была прекрасна. Я им рассказал о полигоне, об этой трагедии. Они прониклись нашей идеей, оказались единомышленниками. Потом в конце встречи мы взялись за руки и стали петь. Эта встреча стала одним из моих самых ярких воспоминаний, – продолжает заслуженный деятель РК.

Во время поездки по США Мурату Ауэзову пришло приглашение от доктора Бернарда Лауна, получившего от имени организации «Врачи мира за предотвращение ядерной войны» Нобелевскую премию мира в 1985 году. Они встретились и наметили пути дальнейшей антиядерной общественной деятельности. 

Именитый кардиолог близко к сердцу воспринял казахстанскую антиядерную инициативу и выразил казахстанским активистам поддержку. Таким образом Мурат Ауэзов навел мосты дружбы, нашел горячих единомышленников и тем самым утвердил статус казахстанского гражданского форума в будущей знаменитой формуле: «Невада–Семей».

После возвращения Мурата Ауэзова в Алма-Ату казахстанцы начали готовить ответный визит – приезд американских активистов в республику.

– 6 августа мы провели масштабную акцию за безъядерный мир в селе Караул неподалеку от полигона. Она включала символическое театральное действо, которое поставил ныне покойный поэт, писатель и хореограф Дюсенбек Накипов, – продолжает общественный деятель. – По сценарию участники театрализованной акции бросали камни в огонь, чтобы «убить дракона», несущего горе и болезни жителям региона.

Репортажи об этом событии разнеслись по всему миру, в том числе в виде знаменитых фотографий Юрия Куйдина, видеосюжетам Гульжан Ергалиевой. В эти акции были вовлечены титаны международной журналистики, например, Генрих Боровик. Именно после этих мероприятий движение стало не просто международным, а, по сути, планетарным. Ведь потом по миру прокатились моратории на испытания ядерного оружия. А начиналось все именно тогда, в степи, под эгидой движения, когда активисты проводили встречи с военным руководством полигона, ядерщиками.

Военным пришлось позволить присутствовать на последнем испытании ядерного заряда в защищенном месте представителям общественности – примерно в 6 км от места подземного взрыва. Вздрогнула земля и вроде как все нормально. Военные заговорил о …безопасности этих взрывов. В связи с чем Мурат Мухтарович вспоминает, что почва под ногами буквально зазмеилась трещинами под ногами укрытых людей…

И потом, уже когда отъехали и стали общаться в свободном формате, а также в режиме пресс-конференции, он поставил в тупик военных одним вопросом: а военные не в курсе сколько могло погибнуть сурков? При чем тут сурки?! – застыл в немом удивлении генерал-лейтенант Ильин. А при том, что эти взрывы сеяли смерть всему живому в целом регионе, начиная от сурка и до человека. И далее, казалось, такие же простые вопросы о том, читал ли кто из них роман «Абай»? – его стихи, а знают ли собравшиеся, что место вокруг полигона – это один из центров духовности и культуры целого народа? – показали аудитории всю чудовищность непрерывных испытаний, которые грохотали целых 40 лет…

По словам культуролога, движение «Невада–Семей» не только способствовало прекращению испытаний и сокращению ядерного потенциала в СССР и США, но и стало настоящим послом Казахстана в зарубежных странах – лидеры движения открывали миру Казахстан, его культуру, географию, народные традиции.

– Убежден, что движение «Невада–Семей» стало важнейшим событием в истории казахстанской независимости. Из поколения в поколение им будут интересоваться специалисты в области истории и других гуманитарных и общественных наук, ведь без него невозможно представить полную картину событий, которые произошли в XX веке, – заключает Мурат Ауэзов.