Государственный республиканский академический немецкий драматический театр был создан в советские годы.
Но во многом свое динамичное развитие коллектив связывает именно с эпохой казахстанской независимости. Главный режиссер театра Наташа Дубс рассказала о том, как 90-е годы повлияли на судьбоносные преобразования в коллективе. Также творческий руководитель театра поделилась суждениями о сегодняшнем дне труппы и заглянула в будущее.
– Вы пришли в театр в 90-х. Какие изменения, на ваш взгляд, принесла казахстанская независимость Немецкому театру?
– Уже в конце 80-х, когда происходили необратимые процессы развала СССР, начался массовый выезд этнических немцев в Германию. Отток продолжился в 90-х, так как люди боялись неопределенности того времени. В итоге республику покинули более миллиона человек, в том числе и основной состав труппы. Театр рисковал остаться без актеров, закрыться. Но независимость принесла новые перспективы и, можно сказать, вдохнула в театр новую жизнь. Перспективы заключались в начавшем развиваться межгосударственном культурном сотрудничестве. Благодаря этому был подписан совместный договор об организации на базе тогда еще Института театра и кино имени Жургенова Немецкой театральной академии. Преподавать в нее приехали специалисты из ФРГ, а набирали на курс ребят вне зависимости от происхождения. Главными были три критерия – способности, желание изучать немецкую культуру и работоспособность. Немецкие специалисты привили театру европейскую эстетику. Возглавивший академию доцент актерского мастерства Вернер Виер Брингель смог наладить интенсивный учебный процесс. Студенты академии учились и одновременно имели возможность выступать на театральной сцене. Академия подготовила два театральных выпуска, что позволило сохранить театр. Но, повторюсь, это был уже новый коллектив, который начинал свой путь вместе с казахстанской независимостью.
– Изменились ли по духу постановки театра периода 90-х? Если да, то в чем это проявлялось?
– Мы ставили много новых пьес, старались быть творчески гибкими, подвижными. В тот период театр стал активно выезжать на гастроли, как по Казахстану, так и за рубеж. Помнится, как-то в середине 90-х мы приехали на нашу «историческую родину» в Темиртау – в то самое здание, где театр начинал свой путь в 1980 году. Приходили постоянные зрители, которые говорили: как здорово, что театр жив, не просто жив, а творчески развивается. Такие высказывания были очень ценны для нас, они поддерживали коллектив в стремлении идти вперед.
В то время были созданы спектакли о жизни Казахстана, о людях, живущих в нашей стране, именно с ними мы ездили в Европу, в ФРГ.
Одной из таких постановок был спектакль «Поле чудес» Ингрид Лаузунд. Благодаря этому спектаклю многие жители немецкоязычной Европы – Швейцарии, Австрии, Бельгии, Германии – узнавали о Казахстане, о том, какая это страна. Было много положительных отзывов в прессе.
Зрители приятно удивлялись тому, что далеко от Германии есть немецкий театр – театр настоящий, живой. Это нас стимулировало к дальнейшей работе.
К слову, спектакль «Поле чудес» взял Гран-при на фестивале немецкоязычных театральных школ Европы в Мюнхене. Это была победа театра и победа независимости.
– Какие новшества привнесли в театральные постановки режиссеры из ФРГ? Осмысливалось ли в их спектаклях настоящее?
– Начиная с первых лет существования Немецкой театральной академии, с 1993 года, как я уже сказала, к нам стали приезжать педагоги, режиссеры из Германии. Их творческие идеи повлияли на развитие нашего театра, прежде всего с точки зрения художественного оформления постановок. Мы знаем, что исторически Германия является законодателем многих театральных направлений, особенно в области аудиовизуальной эстетики. Тогда у нас появилась возможность познакомиться с этим. Немецкие педагоги привозили с собой творческие наработки разных школ, оригинальные театральные приемы и учили нас всему, что знали, учили с удовольствием. Через новую для нас театральную эстетику мы прикасались к великим литературным, драматургическим традициям Германии. Режиссеры из Германии предлагали нам драматургию, связанную с немецкой философией, с очень интересным, новым для нас взглядом на мироустройство. Это наполняло нас и учило воспринимать мир с разных сторон.
– Обращался ли в тот период театр к казахской тематике?
– В Немецком театре регулярно ставятся пьесы казахских авторов. Так, в 90-х мы поставили спектакль «Кок Серек» по Мухтару Ауэзову. Эта постановка очень хорошо воспринималась зрителями. Кроме того, на протяжении всей новейшей истории мы включаем в наш репертуар спектакли, созданные по мотивам казахских народных сказок. Говоря о казахской драматургии в нашем репертуаре, нельзя не упомянуть «Карагоз» по Мухтару Ауэзову. Мы поставили эту пьесу совместно с Гёте-Институтом. В последние несколько лет с этим спектаклем театр объездил пять европейских столиц. Мы представляли этой постановкой казахстанское театральное искусство на Западе. Спектакль стал визитной карточкой нашего театра.
– В настоящее время основу труппы составляет поколение, выросшее за годы независимости. Что, на ваш взгляд, отличает этих ребят от предыдущих поколений, например, в профессиональном плане?
– Безусловно, это интересные, удивительные молодые люди с очень большим творческим потенциалом, разносторонне развитые ребята. Они не стоят на месте, не теряют интерес к саморазвитию, что очень важно для творческого человека. Уникальность этого театрального поколения состоит в том, что они хотят синтезировать современные технологии с театральным искусством. Конечно, моя задача как режиссера – удержать их в театральном пространстве, выстроить работу так, чтобы в поисках технической новизны они не отступили от творческого процесса. Но если их идеи вписываются в замысел спектакля, театр это только приветствует.
– Как развивался театр за 30 лет независимости, какие перемены происходили от десятилетия к десятилетию? Как это отражалось на репертуаре?
– Первый этап развития завершился с отъездом актеров на историческую родину. То старшее поколение исповедовало классический театр. Что же касается выпускников Немецкой театральной академии, которые составили основу коллектива в первые годы независимости, то они экспериментировали. Наш режиссер Фрайтаг дал им возможность создать экспериментальную творческую площадку. Театр стал сценическим пространством, где система Станиславского сочеталась с новыми формами, и в этом ощущалось свежее дыхание независимости. Ребята были полны энтузиазма, стремились утвердиться на театральной сцене. Театр стал центром творческого эксперимента, обрел популярность среди молодежи. Это было в начале нового пути труппы. Со временем коллектив мужал, рос вместе со страной. Государство постепенно стало все больше поддерживать театр, и это позволило нам стать сильным, зрелым творческим коллективом.
– Однако не все было безоблачно. Продолжительное время театру пришлось работать без собственного здания. Как отразилась эта ситуация на творческом процессе?
– Да, так сложилось, что в середине 2000-х по разным причинам театр завяз с ремонтом. В конце концов ремонт нашего здания на Сатпаева и Розыбакиева стал делом бесперспективным. Конечно, в тот период театру пришлось очень непросто. Постоянная аренда разных помещений отразилась на репертуарной политике. Чтобы оптимизировать перемещение реквизита, декораций и адаптироваться к разным, порой не очень приспособленным для показа помещениям, нам приходилось создавать малые по форме спектакли.
Необходимость работать на разных площадках воспитала в нас творческую и организационную мобильность. То время, длившееся более 10 лет, мы называем периодом путешествия театра. Эти годы сплотили и закалили коллектив.
Наградой за стойкость стало новоселье. Благодаря Министерству культуры и спорта коллектив обрел новый стационарный адрес – поселился в театральном здании на пересечении улиц Папанина и Ярославской.
– Расскажите о героях сегодняшних постановок. Кто они? Из каких произведений состоит репертуар?
– Основу репертуара театра – и так было всегда – составляют немецкие авторы, как классические, так и современные. Задача театра – популяризировать немецкий язык и немецкую литературу. Но наряду с этим в нашем репертуаре есть и казахская драматургия – мы часть казахстанского общества, поэтому воспринимаем казахскую культуру как одну из важных составляющих нашего творчества.
Если говорить конкретно по авторам, то репертуар основан на произведениях Иоганна Вольфганга Гёте, Макса Фриша, Антона Чехова, Николая Гоголя, Мухтара Ауэзова, Франка Ведекинда, братьев Гримм.
Герой наших спектаклей – человек, размышляющий о себе, о сегодняшнем мире. Это герой, который постоянно находится в состоянии выбора.
– На каких языках идут постановки?
– Спектакли идут на немецком, русском языках. Есть спектакли, где присутствуют несколько языков – английский, казахский, немецкий, русский. Спектакли на немецком идут с синхронным переводом на русский язык.
– Вы плодотворно сотрудничаете с другими театрами. Недавно поставили спектакль «Екеумiз» в Театре имени Ауэзова. О чем он, какова основная мысль постановки?
– Я попробовала сделать пластические эскизы на тему «Он и она». По сюжету каждый герой находится в непростой ситуации выбора: молодые люди пытаются понять, с кем им быть рядом и нужно ли вообще, чтобы рядом была половинка. Сцена – это пространство с большим количеством стульев, в которое попадали люди. И само это пространство диктовало условия игры: то мешало и становилось лабиринтом, то расчищалось и показывало дорогу. Стулья создавали образ долгого, сложного поиска, который ведут герои.
Когда я прочитала пьесу, созвонилась с автором – Олжасом Жанайдаровым. Он разрешил адаптировать текст под образы героев. В спектакле задействованы молодые актеры, и мы решили, что они должны со сцены разговаривать так, как они общаются в жизни.
– Каким вы видите будущее Немецкого театра?
– Творческим, профессиональным, с большим количеством проектов, с интересными режиссерами, с путешествиями по всему миру и, конечно же, с заполненным зрительным залом.
Хочешь получать главные новости на свой телефон? Подпишись на наш Telegram-канал!