«Я вовсе не прославляю, Я радуюсь, что она есть!»
Булат Окуджава
История казахской культуры знает множество прославленных имен, восходящих к седой древности. Царица Томирис, Кыз-Жибек, Ботагоз – это все образы удивительной красоты, щедро одаренные природой и умом, отвагой и поэтичным нравом.
Имя Гульфайрус – единственно по назначению и звуку. Это стихия пламени и аромат цветка. Как и его обладательница, царица театра, первая и единственная женщина – художник сцены, кинематографа, певица, актриса Казахстана. Дочь нашей страны, узнаваемая и любимая далеко за пределами родины, она всем своим творчеством, жизнью и судьбой утверждает силу Красоты.
Среди современных казахских художников имя Гульфайрус Исмаиловой стоит особняком. Она – единственная в казахском искусстве. И в мире. Хрупкая девушка, пришедшая на сцену Государственного академического театра оперы и балета им. Абая, с годами превратится в опытного сильного мастера и в течение почти 20 лет будет цветом и светом этого храма искусств в качестве главного художника.
Этому предшествовала прекрасная профессиональная школа в стенах Ленинградского института живописи, скульптуры им. И. Репина Академии художеств СССР, прежде – в Алматинском художественном училище. Обладая яркой внешностью и великолепными музыкальными данными, Гульфайрус была приглашена на главную роль в фильме «Ботагоз», которую исполнила с блеском. Очень впечатлительная, эмоциональная, она с жадностью вбирала в себя знания, которые дарила учеба и жизнь в одном из красивейших интеллектуальных центров мира – Ленинграде.
–50-е годы – это было удивительное время. Моим педагогом-куратором был Михаил Павлович Бобышев, высокий голубоглазый блондин, настоящий аристократ. Он всегда был очень любезен и добр к нам, всегда обращался на «вы», был очень внимателен и все замечал. Профессор театрально-декорационного факультета, художник из «Мира искусства», человек колоссальной эрудиции, известный повсюду, он был неизменно прост в общении и этим вселял веру в себя. Еще учась в Алматинском художественном училище у Абрама Марковича Черкасского, я узнала, что такое деликатность и поддержка твоего педагога.
Очень важно, когда в тебя верят, особенно, если это люди высокого уровня, большие мастера, до которых надобно тянуться и стремиться быть достойными. А затем, позднее, не менее трудно бывает «держать уровень». Но это необходимое условие всякого подлинного творчества. Думаю, мне очень повезло с педагогами. Какое это было удовольствие каждый день, вечером, стоять за кулисами театра и смотреть, и слушать. Какие мастера блистали на сцене Кировского, Мариинского, Малого театров! Уланова, Лепешинская, Шпиллер, да разве всех перечислишь!
На каникулах я стремилась послушать оперы в театрах Москвы, и это всегда было праздником. Много позднее, уже будучи главным художником нашего Оперного театра, я имела возможность присутствовать на спектаклях и репетициях Большого театра с участием Майи Плисецкой. И тот же восторг, то же удовольствие и переживание, что и в юности! Вообще я очень люблю балет. С годами интерес к нему не угасает. Уже с первого взгляда по подъему стопы, сложению, длине ног я могу определить данные и возможности балерины. Именно поэтому моя работа над балетными постановками всегда протекала с большим подъемом и удовольствием.
Не могу забыть самую раннюю из них. В 50-е годы по моим эскизам делались декорации к спектаклю, посвященному дружбе с Китаем «Дорогой дружбы». И кто писал их? Такие великаны в искусстве, как И. Ненашев, С. Калмыков! Этот балет был повезен в Москву на декаду казахского искусства и имел там триумфальный успех. Особо было отмечено его оформление. Вот с таких блистательных имен, с этих удивительных людей начинался мой путь в театре. И это – счастье, – рассказывает художница о той поре.
Среди театральных постановок Исмаиловой, поистине превращавших спектакль в пиршество красок, зрителю запомнились спектакли «Биржан и Сара» М. Тулебаева, «Трагедия поэта» Г. Мусрепова, «Козы-Корпеш и Баян-Сулу», «Ер-Таргын» Е. Брусиловского, «Жумбак-кыз» С. Мухамеджанова, «Чио-Чио-Сан» Д. Пуччини, «Алпамыс» Е. Рахмадиева и многие другие.
Эти оперы стали вехами в жизни казахского оперного искусства. Об этом периоде Исмаилова говорит: «Театр – это грандиозное зрелище и детство. Это – проекция жизни, создаваемая актерами, режиссером, музыкантами и художником. Декорации – это одежда спектакля. А что такое костюм? Костюм актера – это декорация к его жизни на сцене. Это – колер и колорит, это – настроение и темперамент, это – уровень его звучания в общем хоре голосов. Конечно, невозможно было, работая в театре годы и годы, писать только эскизы декораций и костюмов к спектаклям. Великолепие актеров, с которыми сживался в процессе постановок, не могло оставлять равнодушным. С удовольствием писала портреты актеров. Так возник «Казахский вальс» с Шарой Жиенкуловой. Так появилась Шолпан Жандарбекова в трагической роли главной героини в спектакле «Енлик-Кебек». Так возникла Куляш Байсеитова в роли «Кыз-Жибек» в одноименной опере».
Особенности этих портретов в том, что их героини запечатлены не в обычной, повседневной, а в сценической жизни. Отсюда их многомерность и глубина, богатство характерных особенностей, необычный колорит.
Восточная мудрость гласит: «Достоинство народа, нации воплощает в себе Женщина». Если увидеть казахских героинь, запечатленных кистью Гульфайрус Исмаиловой на сцене театра, которому подарила она весь свой талант и вдохновение, представление о казахах состоится цельное, не требуя словесных дополнений. Как всякое большое Искусство.