Человек высоких нравов: Сакен Сейфуллин

Человек высоких нравов, известный поэт, общественный деятель, один из первых председателей Совета народных комиссаров, красивый и галантный мужчина – это все о нем, о Сакене Сейфуллине. Он был глубоко предан идеям революции, однако впоследствии революция предала его самого. Он стал «врагом народа» и пострадал от террора даже больше противников революции. 

Начало творческого пути

Сакен Сейфуллин (настоящее имя Садуакас) родился 15 октября 1894 года в кочевом ауле в Акмолинском уезде, происходит из рода Куандык племени Аргын. Родители его были людьми небогатыми. Отец Сакена обладал музыкальным слухом, был отличным домбристом и человеком веселого нрава. Мать Жамал была знатоком устного народного творчества, умела искусно рассказывать сказки и предания. Арабской грамоте Сакен научился в ауле у муллы. В 1907 году отец отдает Сакена сначала в Нильдинскую русско-казахскую школу, затем в приходскую и позже в трехклассное городское училище. В годы учебы Сакен знакомится с русской литературой, встречается в Акмолинске с известными акынами Газизом и Иман-Жусупом, много читает, заучивает наизусть стихи Абая. Пытливый юноша мечтает посвятить себя просвещению своего народа и решает стать учителем. 
В 1913 году Сейфуллин, окончив Акмолинское училище, поступает в Омскую учительскую семинарию. К этому времени относятся его первые поэтические опыты. В стенах семинарии Сакен зарекомендовал себя как поэт и как активный участник молодежной организации «Бирлик» («Единство»), которая ставила своей целью распространение культуры и знаний среди казахского населения. 

В Казани был издан первый сборник стихов Сакена «Откен кундер» («Минувшие дни»). В него вошло около двадцати стихотворений о любви, родине, степной природе. Свою политическую лирику «Кел, жігіттер», «Жас қазақ марсельезасы», «Жұмыскерлерге», «Жолдастар» и другие он объединил в сборниках «Асау тұлпар» и «Экспресс», а со знаменитым стихотворением «Советстан» раскрыл новаторство своих стихов. Одним из ярких признаков формирования идейного творчества казахской советской литературы является стихотворение «Кокшетау». Это стихотворение приумножило большой вклад Сакена в литературу. Успехом казахской поэзии в 30-е годы стали поэмы «Альбатрос» и «Социалистан», олицетворявшие Новое время, стремившиеся создать великий образ гениального Ленина, поэма «Қызыл ат», в которой поэт-гражданин бесстрашно воспевал сложные социальные проблемы и смело пересказывал противоречия того периода.

В 1917 году он написал первый художественный рассказ «Жұбату», первые главы романа «Тар жол, тайғақ кешу» («Тернистый путь») были опубликованы в 1922 году в журнале «Қызыл Қазақстан». Это говорит о том, что Сакен рано начал заниматься прозой. В этом же журнале публиковалась повесть «Айша», ставшая впоследствии романом. 
Наряду с творческой работой в области поэзии, художественной прозы, драматургии, критики и литературоведения Сакен много внимания и сил отдавал публицистической деятельности. В газетах «Тиршилик», «Енбекши казах», журнале «Қызыл Қазақстан» он напечатал в свое время немало публицистических статей. Писатель постоянно откликается на злободневные вопросы международного положения и внутренней жизни страны. 

– После того, как его назначили редактором газеты «Енбекши казах» и членом редколлегии журнала «Қызыл Қазақстан», Сакен активно включился в журналистскую работу. Почти через каждые два дня публикуются его статьи под именами «Манап Шамиль» или «Сакен». Он призывает граждан писать о своих нуждах в газеты и журналы, разъясняет им, что «казахские рабочие, бедняки должны читать газеты и журналы», потому что «человек, не читающий газеты и журналы, – слепой, невежда, – писал о Сейфуллине известный ученый Турсунбек Какишев.

Киргизы или казахи?

Сейфуллин был одним из первых, кто поднял очень принципиальный вопрос – как следует называть его родной народ. Почему казахов именуют киргизами? Это вопиющая историческая ошибка сильно тревожила Сакена, ведь киргизами казахов называли почти два столетия. Сейфуллин написал статью об этом в «Енбекши казак», его поддержала и вся остальная творческая интеллигенция. Сейфуллин писал в своей статье: «Давайте называть казахов казахами, исправим ошибки».

После этой статьи московское руководство стало считать Сакена Сейфуллина националистом, но ему было все равно – он стал поднимать сложные вопросы о статусе казахского языка. Газета «Советская степь» попросила Сакена Сейфуллина написать специальную статью «О казахском языке». Сакен сделал это с удовольствием – осуществлялась давняя его мечта. 9 июня 1923 года он опубликовал статью «Канцелярские дела надо вести на казахском языке».

В его статье от 9 июня 1923 года говорится: «Перевод дела на казахский язык должен начинаться в селе, болысе, районе. Для того чтобы вести дела на казахском языке в волостных исполкомах, необходимо открыть для них учебные курсы в районах. При написании письма из села, района в учреждения города всегда необходимо писать на казахском языке. Учреждения в городах обязаны проверять слова, написанные на казахском языке. Есть закон, согласно которому все языки одинаковы. Теперь люди, знающие казахские буквы, должны быть более ценными». Всего он написал девять статей, защищающих интересы языка. Благодаря стараниям Сакена 22 ноября 1923 года ЦИКом был принят декрет, согласно которому с июля 1924 года канцелярские дела должны были исполняться на казахском языке. 22 ноября 1923 года Центральный исполнительный комитет Казахстана принимает декрет о ведении делопроизводства на казахском языке. 

Триумф и трагедия

Сакен плодотворно трудился в области журналистики и оставил богатейшее наследие своим потомкам. Как поэт и журналист он поднимал жизненно важные проблемы. Сакен был всецело уверен в партии и идеях коммунизма, он воспевал революцию и Ленина, открыто шел против контрреволюционеров, даже если те были когда-то его товарищами. Для Сейфуллина на первом месте стояли интересы народа, он верил в советскую власть, надеялся на нее. В этом и заключается вся трагичность жизни Сейфуллина – он был предан своим же идеалам. 26 мая 1936 года Сакен был награжден орденом Трудового Красного Знамени, который вручил ему сам товарищ Калинин. Спустя лишь год после этого Сейфуллина арестовали как врага народа, по статье 58 – измена Родине. Как только Сакена бросили за решетку, в степном ауле арестовали и расстреляли его отца Сейфуллу и родного брата. Среди родственников нашлись завистники и подлецы, которые, воспользовавшись случаем, сожгли дотла дом отца Сейфуллина. «Мы Сакена прах развеяли», – хвастались они позже.

Его любимую жену Гульбарам постигла участь коротать свои дни в Акмо­линском лагере жен изменников Родины. По дороге туда маленький сын Сакена Аян заболел и умер.
В своих воспоминаниях Гульбарам писала:

– В поездке ребенок начал бледнеть. Откуда взяться здоровью у мальчика, который чуть ли не каждый день плачет, убивается по отцу. Аянжан всю зиму дрожал от холода в неотопленной землянке, не доедая, тем более что я могла дать ему в дороге! Сырое молоко, купленное на остановках, немного печенья. Вагон переполнен, грязь, дышать нечем, шум-гам.

Добрались, наконец, до Новосибирска. Чтобы уехать отсюда, нужно было делать пересадку на Омск. Я давно знала этот грязный вокзал большого города. В зале ожидания невыносимый галдеж. Наверное, ад выглядит именно так. Кругом полным-полно шпаны, которая так и зыркает по сторонам. Поначалу Аян плакал, но постепенно, теряя силы, ослаб и лежал у меня на руках уже безучастно. У него начался жар…

На вокзале отощавшей Гульбарам помог коллега Сакена по перу. Рискуя своей собственной жизнью, он спас жену поэта от голодной смерти. 

– В руках у него был газетный сверток. Когда я его развернула – чего там только не было! Копченая рыба, пирожки, вареные яйца, колбаса, печенье… Я все это свернула и заплакала. Я плакала, преисполненная чувством глубокой благодарности к этому человеку, протянувшему мне руку помощи в горький час. Он поднял чемодан, и мы вместе вышли на перрон. На путях стоял омский поезд, готовый к отправке. Пока он протискивался сквозь толпу в узком проходе, я молила всех святых беречь и хранить этого доброго, теперь уже родного для меня человека. Я надеялась когда-нибудь встретиться с ним. Надеюсь на это и сейчас. Кто осмелится переубедить меня, что, мол, русские и казахи – неродные? Добрые и порядочные люди любой национальности похожи друг на друга. 

Впереди были еще две пересадки – в Омске и Пет­ропавловске. 

– Аян совершенно обессилел. Уже в которые сутки ничего в рот не брал. Лицо пухло, губы запеклись и потрескались. Уже не плачет – нет сил. Ресницы вздрагивают, но открыться не могут. Все сильнее прижимаю к себе его пылающее тельце. Горю моему нет предела. Душа надрывается и плачет. Тело ребенка обмякло, началась агония. Я закричала не своим голосом: «Чтоб ты в своей могиле перевернулся, Ежов – собачье отродье!» – писала в сердцах Гульбарам.

Через некоторое время Аян умер. Гульбарам продолжала прижимать бездыханное тело сына к груди, чтобы сотрудники НКВД не выбросили тело ребенка из поезда. Аяна похоронили по дороге в АЛЖИР в городе Кокшетау. Сакен так и не узнал о ранней кончине своего сына – 25 февраля 1938 года Сейфуллина расстреляли. По документам НКВД, его последним пристанищем стала братская могила под Алматы. 

Статья опубликована в №64 от 25.05.2023 газеты «Вечерний Алматы» под заголовком «Последнее пристанище».

Хочешь получать главные новости на свой телефон? Подпишись на наш Telegram-канал!