Каким видели Алматы писатели разных поколений и эпох

Художественных произведений, в которых Алматы выступает одним из героев, создано немного, но каждое из них стало заметным событием в мире литературы.

Об Алматы писали Илья Ильф и Евгений Петров, Мухтар Ауэзов, Дмитрий Фурманов, а романы Юрия Домбровского «Хранитель древностей» и «Факультет ненужных вещей» стали настоящим гимном Алма-Ате, книгами, где город становится неотъемлемой частью сюжета.

Экскурсоводы называют два романа Юрия Домбровского литературным путеводителем по городу. В них описаны памятники архитектуры. Они были символами города в довоенный период и остаются ими сегодня. Созданные в форме русских теремов, эти здания ждали автора, который бы рассказал о них миру с большим художественным вкусом, и таким писателем стал Юрий Домбровский. 

По сюжету, в город у отрогов Заилийского Алатау приезжает москвич, интеллектуал Зыбин. Это прототип писателя, находившегося в Алма-Ате на поселении. Как и сам Домбровский, герой его романов очарован городом. Он прибыл сюда на поезде ранним утром и с вокзала пешком направился к новому месту работы – краеведческому музею, который размещался в Свято-Вознесенском кафедральном соборе. 

Зыбин шел вдоль тополиных аллей, мимо крепко сложенных купеческих особняков, и, наконец, сквозь ветви парковых деревьев он увидел собор. 

«Я повернул за угол и тут увидел знаменитый собор. Мне о нем пришлось много слышать и раньше, но увидел я что-то совершенно неожиданное. Он висел над всем городом. Высочайший, многоглавый, узорчатый, разноцветный, с хитрыми карнизами, с гофрированным железом крыш. С колокольней, лестницей – с целой системой лестниц, переходов и галерей. Настоящий храм Василия Блаженного…», – описывает собор Юрий Домбровский.

В прозе Домбровского город предстает живым организмом. Здания, скверы, улицы, археологические раритеты музея вплетены в общий сюжет. Действующие в романах люди не существуют сами по себе, их объединяет город. Кажется, что Домбровскому удалось передать не только атмо­сферу, но и запах наполненного свежестью утреннего алматинского воздуха, ароматы Зеленого базара. Рынок – символ южного города, славящийся своими овощами, фруктами, среди которых выделяются знаменитые яблоки – каждое размером с голову младенца. Здесь можно встретить абсолютно разных людей, объединенных желанием продать товар или его приобрести. 

«От дынь исходит еле уловимый аромат, и каждый, кто проходит по этим рядам, дышит им. И продавцы в этом ряду тоже иные, и покупатели тут не те, что табунятся вокруг арбузных пятитонок. Продавцы в этом ряду – старые солидные люди, узбеки или казахи – аксакалы с истовыми бородами, с бурыми иконописными лицами, в черно-белых тканых тюбетейках. Они не волнуются, не бегают, не кричат, они только поют: «А вот ароматные сладкие дыни». Подходи, смотри, плати деньги и уноси. Пробовать дыни дают не всякому. Это целый ритуал…»
Примерно в тот же период, в 1930-х, в нашем городе побывали Илья Ильф и Евгений Петров. Писатели прибыли в Казахстан на смычку Турксиба от московского журнала «30 дней». 

Во время продолжительной командировки они побывали во многих регионах Казахстана, посетили города, аулы, Алма-Ата стала центральным пунктом поездки. Они увидели тогдашнюю столицу Казахстана одноэтажным, патриархальным и уютным городом. 

«Алма-Ата еще сохранила свой старорежимный вид полковничьего городка. Вся она обставлена одноэтажными, одноквартирными домиками ставнями наружу, с резными карнизами и тенистыми помещичьими крылечками», – описывают Ильф и Петров.

Вместе с тем в городе уже замечались признаки зарождающейся столичности – начинали проводить водопровод, разрабатывались планы по асфальтированию и освещению улиц.

«Но не остаться Алма-Ате полковничьим городком даже с виду. Турксиб преобразит столицу Казахстана. Уже свозятся по городской ветке строительные материалы. Городу тесно. Столько предстоит дела, что неизвестно даже, за что раньше взяться. Строить ли раньше усовершенствованные мостовые, или прокладывать прежде канализацию и водопровод, либо взяться за устройство большого курорта в Медео, альпийской местности…», – писали Ильф и Петров. 

Если у Домбровского, Ильфа и Петрова Алма-Ата предстает молодой столицей, то в романе-­эпопее «Путь Абая» Мухтар Ауэзов описал дореволюционный город. Тогда он носил название Верный и был административным центром Семиреченской области. В частности, классик казахской литературы описал клинику Фидлера, где лечился один из сыновей Абая. К слову, это здание и сегодня стоит на пересечении нынешних улиц Калдаякова и Казыбек би, правда, в измененном виде.

«Лазарет Алматы был, пожалуй, единственным государственным заведением, которым по праву мог гордиться этот небольшой уездный город. Здесь на протяженной лощине у подножия величавых гор, среди густых садов и плоских бахчей стояли лишь низкие, в большинстве своем небогатые дома. На окраине, у подола горы, и располагался этот лазарет с его многочисленными постройками», – читаем в романе.

По Ауэзову, во дворе клиники был обустроен сад – строения окружали цветочные клумбы и плодовые деревья. Летом одно­этажная больница буквально утопала в зелени.

Зеленым, цветущим увидел наш город и Дмитрий Фурманов. В романе «Мятеж» он описал Верный начала 1920-х годов.

По словам писателя, это было сложное время, фактически по всей стране наступал голод. А что же происходило в Семиречье? Здесь как будто бы и не ощущались тяготы жизни. 

«Семиречье даже в годы войны был край сытый, хлебный…», – писал Фурманов.

В романе можно найти описание исторических зданий, особняков, где размещались военные учреждения, штабы. Сегодня, почти спустя век после написания романа, с этой книгой также можно совершить экскурсию по нижней части города, историческим Большой и Малой станицам.

 
Современный Алматы в саге «Русская канарейка» описала Дина Рубина. Так же, как и литераторы предыдущих поколений, она не могла обойти стороной цветущие сады и алматинские предгорья.

«Дом стоял на окраине Алма-Аты, у самых гор, в апортовых садах Института плодоводства и виноградарства, где когда-то работала бабушка Зинаида Константиновна. Чуть ли не за калиткой начинался виноградник – бетонные столбики с натянутой между ними проволокой, увитой мозолистой шершавой лозой.

…А дальше слева, и справа, и вокруг простирались сады, и уж они были безбрежны и благоуханны.

Путь до нижнего края занимал целый час, а если пойти направо, вдоль гор, – еще часа полтора. Они просто назывались так: апортовые сады, но помимо яблонь в огромных этих угодьях были малиновые, смородиновые и клубничные поля, несметное количество дикой ежевики, терна и барбариса, карагачевые и тополиные аллеи, когда-то высаженные как снегозащитные полосы, и богатейшие россыпи грибов – шампиньонов, дождевиков, синих степных, а под карагачами – голубоватых вешенок», – пишет Дина Рубина.

Роман атмосферен, в нем можно прочитать о незыблемых символах города, в числе которых девятый троллейбус. Сменяются поколения жителей, изменяется город, а он – вечен как мир – продолжает курсировать от Зеленого рынка по Кабанбай батыра – бывшей Калинина. Также описывается советский родильный дом на пересечении нынешних улиц Жарокова и Басенова.

Об Алматы писали и другие авторы: Дмитрий Снегин, литературовед, писатель, пушкинист Николай Раевский, кинорежиссер Сергей Эйзенштейн, другие писатели и деятели искусства. Они видели город разным, но все называли Алматы цветущим садом, местом с уникальной природой и открытыми людьми, городом, где хочется жить.

Статья опубликована в  №45 от 08.04.2023 газеты "Вечерний Алматы" под заголовком "Город, где хочется жить".

Хочешь получать главные новости на свой телефон? Подпишись на наш Telegram-канал!