Резьба по дереву – искусство, которое хранит дыхание веков. Сегодня, когда технологии позволяют воспроизводить узоры с помощью лазеров и станков, настоящая ручная работа становится редкостью. Но именно в ней ощущается живое тепло, неповторимость и душа мастера. Один из таких хранителей традиций – алматинец Олег Евгеньевич Филиппов. Его имя знают ценители деревянной резьбы, священнослужители и коллекционеры. Работы мастера можно увидеть в Вознесенском соборе, Никольском, Казанском и других храмах Казахстана и России.
Олег Евгеньевич не скрывает: именно отец стал его главным наставником и человеком, который буквально «заставил» его войти в мир ремесла.
– Это всё мой отец, – вспоминает мастер. – Он и чеканил, и резал, и всё умел. Мне нравилось лепить, рисовать, выжигать, а он требовал, чтобы я всегда доводил дело до конца. Дети часто бросают начатое, но отец не позволял. За это ему огромное спасибо.
Уже в четвёртом классе мальчик сделал свою первую серьёзную работу – выжег по дереву розу. В шестом – создал объёмную африканскую маску, с которой занял второе место на областной выставке. Эти маленькие победы стали первыми шагами к большому ремеслу.
После армии Олег Евгеньевич столкнулся с новым направлением: в моду вошли детские скульптурные городки. Он вспоминает, как создавал фигурки обезьян, слонов и других персонажей для площадок в Новосибирске и Казахстане.
– Но настоящие серьёзные работы начались, когда я пришёл к храмовой резьбе, – рассказывает мастер. – Это иконостасы, царские врата, аналои, киоты. Самым важным для меня стал Вознесенский собор в Алматы. А ещё – Белогорский монастырь между Пермью и Кунгуром. Там я трудился четыре года вместе с митрополитом Мефодием.
Работы Олега Евгеньевича можно увидеть и в Никольском, и в Казанском храмах, в Скорбящих Радости, Александра Невского, а также в Иссыке, Жаркенте и Тургени. География его ремесла обширна.
Когда речь заходит о церковной резьбе, в голосе мастера звучит особая серьёзность.
– В храме нельзя просто «придумать» орнамент. Там всё имеет свой смысл. Перед началом работы берёшь благословение у священнослужителей, и дальше действуешь строго по канону. Это огромная ответственность. В свободной резьбе я могу дать волю душе, но в храмах каждое движение руки – это служение, – говорит он.
Неудивительно, что самыми дорогими для него стали именно работы в храмах. Особенно – царские врата Вознесенского собора и центральный предел Белогорского монастыря.
Современные технологии предлагают резчикам лазерные станки, ЧПУ, компьютерные программы. Но Олег Евгеньевич остаётся верен ручному труду:
– Я отношусь к этим машинам с уважением, они интересные. Но мои работы – только руками. Каждая уникальна, без шаблонов и лекал. В этом и есть ценность. То, что вырезано вручную, единственное в своём роде.
Инструменты мастера — резцы, стамески, клюкарзы, косяки, киянки. «Классика», как он говорит, плюс немного столярных станков для заготовок. Но главное – терпение и глазомер.
Когда спрашиваешь мастера, сколько времени уходит на одну работу, он только улыбается:
– Всё по-разному. Иногда за два дня удаётся сделать то, что обычно требует недели. А иной раз работа не идёт, и тянется месяцами. Это как вдохновение: оно или приходит, или нет.
Так, например, панно для Вознесенского собора он сделал всего за два дня – к Пасхе нужно было успеть. «Это был подарок судьбы и память о настоятеле отце Василии, светлом человеке», – вспоминает мастер.
Помимо храмовой резьбы, Олег Евгеньевич создаёт панно в национальном стиле. Одна из его больших выставок прошла, где располагались немецкое посольство и английское консульство.
– Я выставил много панно, и буквально за один день всё раскупили. Это было неожиданно, – улыбается мастер.
Бывают и необычные заказы: то вырезать охотничий рожок, то – «ухо в стене» в качестве арт-объекта. В разное время популярностью пользовались деревянные блюда под бешбармак и табаки, но сейчас, признаётся он, рынок заполонили фабричные изделия.
Олег Евгеньевич с грустью говорит о том, что молодое поколение всё меньше интересуется ремёслами.
– Сейчас всё виртуальное: и силачи, и мастера. Компьютеры мешают. Дети и внуки сидят в телефонах, и редко кто хочет работать руками. Будущее ручной резьбы под вопросом. Но я верю, что настоящий труд всё равно будет цениться, – говорит он.
Своему внуку мастер готов передать умение, если тот проявит интерес. «Ремесло начинается в семье. Если родители покажут пример, ребёнок подхватит. Иначе никак», – добавляет он.