Восьмой международный конкурс вокалистов имени Бюльбюля, в котором принял участие казахстанский певец Балуан Беркенов, в этом году посвящен 125-летию великого певца, народного артиста СССР.
Конкурс имеет историю проведения с 1997 года. Председателем оргкомитета является сын самого артиста Полад Бюльбюль-оглы, известный эстрадный певец, посол Азербайджанской Республики в России. В свое время в судейскую коллегию входила народная артистка СССР, Герой Социалистического Труда Бибигуль Тулегенова. В этом году в состав жюри вошел представитель нашей страны Азамат Желтыргузов, заслуженный деятель Республики Казахстан, профессор, заведующий оперной труппой театра «Астана Опера».
В конкурсе приняли участие 117 вокалистов из разных стран мира. Казахстан представляли девять человек, и только 30-летний Балуан Беркенов пробился в финал и удостоился третьего места. В первом туре он исполнил арию Риккардо из оперы Джузеппе Верди «Бал-маскарад», произведение из его театрального репертуара. Во втором туре по условиям конкурса исполнялось два произведения: одно на выбор (ария из оперы, кантаты или оратории), второе – из репертуара самого Бюльбюля.
Балуан исполнил арию Каварадосси из оперы «Тоска» Джакомо Пуччини. На официальном сайте конкурса на выбор предлагались ноты четырех произведений из репертуара Бюльбюля. Балуан выбрал романс «Sevgili canan» (Возлюбленная) на музыку Узеира Гаджибекова и слова Низами Гянджеви, так как, на его взгляд, это произведение больше подходило для тенора.
На третий тур участники заявляли по три произведения, из них жюри выбирало два. Балуану выпало петь арию Канио из оперы «Паяцы» Руджеро Леонкавалло, партию которого он также исполняет в нашем театре, и арию Германа «Прости, небесное создание!» из оперы «Пиковая дама» Чайковского.
– Какие впечатления остались у вас от конкурса? – поинтересовались мы у Балуана Беркенова по его возвращении в Алматы.
– Конкурс признан одним из сложнейших вокальных состязаний и уважаемым в международном музыкальном сообществе, – рассказал он в эксклюзивном интервью нашей газете. – Программа была очень сложной, но мы справились. И весьма неплохо.
Ну а самое интересное было связано с гала-концертом, который состоялся на родине Бюльбюля – в городе Шуша в Нагорном Карабахе. Кстати, Президент Азербайджана Ильхам Алиев объявил 2022-й Годом города Шуша.
На протяжении 400 с лишним километров нас сопровождала полиция, потому что в послевоенный город пускают не всех. Когда едешь по серпантину, кажется, что автобус вот-вот сорвется в пропасть. Страшно, конечно, но эта поездка прежде всего – дань уважения памяти Бюльбюля, побывать на его родине в историческом месте, в его городе, где почти не осталось жителей, и даже встречаются мины. Ощущения непередаваемые. Дом-музей Бюльбюля пострадал во время обстрелов, но его отремонтировали. Поставили новый бюст, который стоит прямо во дворе дома, где жил певец. За домом построили сцену для гала-концерта. Было торжественное награждение, пели только лауреаты конкурса и члены жюри. Азербайджанская публика рукоплескала новым именам конкурса Бюльбюля.
– Кто пригласил вас принять участие в этом конкурсе?
– В 2019 году мы вместе с моей (на то время) будущей супругой Дианой (ведущим концертмейстером КазНТОБ имени Абая) и коллегой – солисткой оперной труппы Надией Наденовой – ездили в Якутию на Первый международный конкурс вокалистов имени Айталины Адамовой-Афанасьевой, народной артистки России и Республики Саха (Якутия). В Якутске мы познакомились с концерт-мейстером из Азербайджана Юлией Керимовой, которая и пригласила нас на конкурс Бюльбюля в Баку. Конечно же, мы с удовольствием согласились участвовать, и хорошо, что конкурс проводился офлайн, но предварительно мы отправляли видеозаписи. Из многочисленных заявок на участие со всего мира организаторы выбрали 117 счастливчиков, которые получили приглашение, среди них оказался и я.
– Как вы пришли в оперное искусство? Почему не в эстраду, как многие молодые певцы?
– Я не слушал, как мои сверстники, популярную музыку. Я слушал Муслима Магомаева, Льва Лещенко, Юрия Антонова, мне эта музыка больше нравилась, она добрая. Потом стал слушать классику. Моими кумирами стали Лучано Паваротти и Пласидо Доминго. Меня даже Бибигуль Ахметовна Тулегенова ласково называет «маленький казахский Паваротти» (смеется). У него было эталонное пение, к сожалению, он не передал свое искусство и не раскрыл свои секреты, но до сих пор мы удивляемся, когда смотрим видео и слушаем его аудиозаписи. Увы, мы не можем петь как великий маэстро. Пение и в принципе вокал очень индивидуальны. И каждому природа дает свое. Кульминацией в знаменитой арии Калафа Nessun dorma из «Турандот», безусловно, является нота «си», которую многие теноры боятся, и тут ты про себя думаешь: «Ну хватит, заканчивай, как ты ее держишь, где ты берешь воздух?» А он держит и держит. Так же, кстати, и Бюльбюль – безоговорочно бездонное дыхание. Я его раньше не слушал. Но с детства мне нравились песни в исполнении другого азербайджанского певца – Рашида Бейбутова, кстати, наверное, это мне и помогло спеть азербайджанские мугамы в конкурсном произведении.
В детстве я не гонял в футбол, не бегал во дворе, как большинство моих сверстников, как-то изначально отличался от других. У меня всегда были пятерки по музыке, я лучше многих пел в школе. Начал заниматься вокалом с 10 лет, занимался в кружках. Профессионально учиться вокалу я пошел к замечательному педагогу Александру Калугину, заслуженному артисту Казахской и Украинской ССР, педагогу с большой буквы! Александр Иванович прививал мне любовь к классике, я учился у него вместе с другими его воспитанниками. Первыми выпускниками стали Мирас Киньяров, Батырхан Маликов из группы Ninety One, певец Амре (Ернар Садирбаев), финалистка проекта «Қазақстан дауысы» Айдана Риза, кстати, недавно она открыла свою студию и обучает детей вокальной школе, которую передал нам наш учитель. В общем, звездные ребята. И их очень много.
Я заранее, еще будучи школьником, узнал, что такое консерватория, и наметил себе маршрут направлением Костанай – Алматы. Приехал на прослушивание в столицу, к профессору Казахской национальной консерватории имени Курмангазы Шахимардану Абилову, он тогда был в Астане на гастролях, меня к нему привела солистка Костанайской областной филармонии Гульмира Умбетова. После этой встречи родители привезли меня поступать в консерваторию, и я оказался в Алматы. Сегодня я уже магистр искусствоведческих наук, в магистратуре я обучался у доцента кафедры «Вокальное искусство» Торгын Смайловой.
В 2015 году я окончил бакалавриат и сразу же прослушался в ГАТОБ, меня взяли в оперную труппу. Первую партию дали – Биржана из оперы «Биржан и Сара» Мукана Тулебаева. Но это очень сложная партия, просто убийственная – как в актерско-драматическом наполнении, так и в вокально-техническом. Человеку, который никогда не пел в театре, сразу дают такую партию. Это нонсенс! Я говорю: «Ну дайте хоть кулисы понюхать! Зачем так сразу?» Руководство восприняло эту просьбу буквально, и мне дали партию, которая как раз поется за кулисами. Это была партия запевалы из оперы «Евгений Онегин» Петра Чайковского, когда солист хора поет за сценой:
Бо-о-о-о-оля-я-я-т мои скоры ноженьки
Со походушки…В дальнейшем в той же опере я исполнил партию Трике, это тот, который у Пушкина «в очках и рыжем парике». И только после этого я готовлюсь петь Биржана. Благо у меня уже был опыт, я учил эту партию на турецком языке, была постановка в Турции в честь столетия нашего великого композитора – Мукана Тулебаева. Оперу перевели на турецкий язык и поставили на сцене оперного театра в городе Самсун.
– Какие курьезные случаи происходили на сцене в вашей профессиональной практике?
– В оперном мире маленькие партии называются «моржи», такие, как тот же Трике и Запевала. И вот на стадии перехода солиста второй категории на первую руководство театра дает мне партию Жозефа из оперы «Травиатта», приезжает наш именитый тенор, солист «Астана Опера» Медет Чотабаев, исполняет главную партию – Альфреда, а Виолетту поет ведущая солистка нашего театра Дана Таласпекова. А меня ставят на слугу, у которого всего три слова и два выхода. Я должен принести письмо Виолетте. Слышу свою музыку, выхожу на сцену.
Принес ей письмо и пою: «È qui un signore!» (К вам сеньор пришел). Солистка на меня смотрит и ничего не понимает, поет дальше. Тут я осознаю, что вышел не в тот момент, и ушел за кулисы. Опять слышу свою музыку, выхожу, пою эту же фразу и по взгляду Даны снова понимаю, что вышел рано. А когда вышел в третий раз, то сделал большое замедление, чтобы эта фраза звучала иначе. Ну, конечно же, понимающий зритель хохотал с моих аж трех «звездных выходов». А многие подумали, что так задумано. После спектакля наш оперный режиссер Ляйлим Имангазина побежала за сцену, чтобы меня придушить (смеется). С тех пор я сказал, чтобы мне не давали петь «моржей», это чревато.
Статья опубликована в №84, от 23.07.2022 газеты "Вечерний Алматы" под заголовком "Казахский Паваротти".
Хочешь получать главные новости на свой телефон? Подпишись на наш Telegram-канал!